ИВАН ИЛЬИЧЕВ: «МЕНЯ ЧАСТО СПРАШИВАЮТ, ГДЕ БОЛЬШЕ ЛЮБИЛИ АННУ ГЕРМАН – В ПОЛЬШЕ ИЛИ В РОССИИ»

Анна Герман пела и на польском, и на русском языках, поэтому ее по праву можно назвать нашей общей певицей. Ради исследований ее биографии и творчества Иван Ильичев ездил в разные точки мира, встречался со многими людьми, которые знали ее близко или видели всего лишь один раз. Об этом и о том, почему в Польше на первый взгляд Герман не так популярна, как в России, с автором книг об известной певице беседовала пресс-секретарь Фонда «Российско-польский центр диалога и согласия» Анна Чернова.

Иван, я начала читать Вашу последнюю книгу «Сто воспоминаний о великой певице» и уже примерно представляю, как произошло Ваше знакомство с Анной Герман. Но все же не могли бы Вы ещё раз рассказать об этом?

Мое знакомство с Анной Герман – это впечатление от ее пластинки – голоса и фотографии. Мне было шесть лет, и внимание привлекло сначала именно красивое лицо на обложке пластинки. Я спросил у бабушки: «Кто это?». Пластинка лежала среди сказок, я даже подумал, что эта певица поет детские песни. Тогда бабушка сказала, что это «польская певица с трагической судьбой». Был 1988 год, и я, конечно, не знал, как выглядели поляки, но думал почему-то, что польская певица должна выглядеть по-иному. Когда бабушка поставила пластинку, то зазвучала песня на русском языке. Почему на русском – мне тоже было непонятно. И я стал интересоваться ее судьбой, постепенно детское увлечение переросло в более осознанную деятельность

Получается, это было действительно сильное впечатление, ведь Вы до сих пор связываете свою деятельность с Анной Герман.

Да, никто не может объяснить себе, почему, например, влюбляется. Меня спрашивают: почему именно Анна Герман, что в ней особенного? А я, например, удивляюсь увлечениям других людей. Не всегда понятно, почему тебе нравятся те или иные вещи. Анна Герман ведёт меня по жизни. Как в той песне – “Не мы выбираем, а нас выбирают”.

С чего началось исследование творчества и биографии певицы?

Сначала было собирание записей, пластинок. В то время не было интернета, и все приходилось искать вручную, ходить в библиотеку, архивы, собирать редкие вырезки. Сейчас все в общем доступе, а раньше, в девяностые, я звонил на радиостанции, и там мне говорили, что у них, например, есть только две песни. Не было возможности достать ее записи. Помню, как на Тверской, в подвале, открыли магазинчик импортных дисков – там я купил ее диск, изданный в Польше. Тогда польских песен я вообще никогда не слышал здесь. Чтобы восстановить неопубликованный материал, приходилось искать его в студиях, у коллекционеров, любителей, которые записывали ее. Выкупать, покупать, менять. Это совершенно другая стезя – коллекционерская. За последние 10 лет в свет вышло много материала, не изданного ранее. В России услышали и оперные арии в ее исполнении, и неополитанские песни, и все польские песни, которые ранее были изданы в Польше. На сегодняшний день я занимаюсь этим уже 16 лет – всю сознательную жизнь.

Вы выучили польский, занимаясь исследованием?

Да, началось с того, что я переводил тексты ее песен со словарём. Ездил в метро – и переводил. Когда появились книги на польском языке, которые написала польский биограф Анны – Мариола Призван, я также читал их со словарём, переводил польскую прессу об Анне Герман, ну и слушал ее песни, общался с поляками.

Когда Вы впервые поехали в Польшу?

В 2002 году. Поездка была интересная – моя первая поездка за рубеж. У меня была виза на 6-7 дней, я не знал языка и тем не менее пробыл в Польше почти два месяца. Я не знал, что бывает за нарушение визового режима. Мне некогда было думать об этом. В ту поездку состоялось огромное количество встреч и удачных поисков. Я почти два месяца жил в доме, в котором Анна прожила последние годы жизни, общался с ее мужем, сыном, мамой. И уже в последние дни мы поняли, что надо как-то выбираться из страны, а документы были просрочены. У меня была на руках одна бумага, которую храню до сих пор, – на ней от руки было написано: «Я, муж Анны Герман Збигнев Тухольский, подтверждаю, что на протяжении двух месяцев этот человек занимался поиском материалов и упорядочиванием архива Анны Герман в Варшаве». Пограничник, конечно, очень удивился моей наглости и непонятливости. Но когда он увидел эту бумагу, то сказал, что «ради Анны Герман мы вас прощаем, поезжайте домой и больше так не делайте».

Это была Ваша первая встреча с семьей Анны Герман?

Они приезжали раньше в Москву по приглашению польского культурного центра на большой концерт памяти Анны Герман. Мы подружились. После того, как я ездил в Варшаву в 2002 году, в 2003 мы вместе открывали на площади звёзд концертного зала «Россия» именную звезду Анны Герман и сквер имени Анны Герман в Москве. Сейчас мы общаемся постоянно. Все мои публикации всегда выходят с одобрения мужа Анны. К последней книге он написал предисловие.

Как пришла идея писать книги об Анне Герман?

У меня не было такой цели. Изначально я собирал материал исключительно для себя. Книги – это логический результат того, чем я все время занимался. Первая из них «Анна Герман. Гори, гори, моя звезда» появилась по просьбе одного издательства – восемь лет назад. Она была составительская, не авторская, и вышла в четырех или пяти изданиях. Потом возникла идея написать биографию Анны – это вторая книга «Белый ангел песни». И третья – «Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице». Все, что с ней связано, мне интересно. Портрет человека составлялся из мизерных деталей – воспоминаний тех, кто ее знал или просто видел один раз – общался за кулисами.

Правда ли это, что в последние несколько лет появился интерес к Анне Герман в Польше, а до этого было забвение, почему?

Игнорирование Анны, к сожалению, было и при ее жизни. Затем было молчание, забвение, с 2000 до 2010 года о ней совсем не вспоминали. Проводился лишь один фестиваль в Зеленой Гуре «Танцующие Эвридики» – с 2002 по 2008 год. В 70-летний юбилей со дня ее рождения мне удалось собрать целую стопку публикаций, появивишихся в российской прессе, – 70-80 публикаций в разных газетах. Везде были большие материалы, фотографии. В Польше была маленькая заметка в далеко не самом популярном журнале. В 2012 году на телеэкраны вышел сериал «Тайна белого ангела», он перевернул все в одночасье, произошел всплеск интереса к Анне Герман. У тех, кто помнил ее, проснулись воспоминания, те, кто забыл, вспомнили ее, кто о ней не знал – узнали. В соцсетях в наши группы стали добавляться подростки, молодые люди, и это происходило целый год. Люди стали больше слушать ее песни. Мы проводили вечера песни Анны Герман, и поднялась волна заинтересованности творчеством и судьбой певицы.

Какие Вам самому ее песни ближе – на польском или на русском?

Сейчас редкий вечер памяти Анны обходится без исполнения песен на польском языке. В Москве был большой концерт в феврале, и именно польские исполнители имели успех, москвичи были поражены красотой музыки, которую исполняла Анна в Польше. Мне на самом деле больше нравится ее польский репертуар. Польские песни мне ближе тем, что более поэтичны, более профессионально с музыкальной точки зрения написаны. Это объясняется разными менталитетами – у нас была советская музыка и другое мышление. Анна в польских песнях раскрывалась по-другому. У нее были голландские и немецкие корни. Да, она жила и в России, знала язык, культуру, прекрасно во всем разбиралась, и здесь ее считали родной, но ментально она была оттуда.

Почему Анна Герман по-разному была воспринята в Польше и в СССР?

Я всегда задавал себе вопрос, почему Герман не стала на территории Польши такой богиней, как здесь. Понятно, что она была популярна, но почему известными стали так мало песен? В России ее знают гораздо лучше. Для того чтобы ответить себе на этот вопрос, я начал слушать польскую эстраду 60-70-х годов и пришёл к выводу, что тембрально она не попадала в струю польской музыки. На польской эстраде нет ни одного сопрано. Все женщины пели низкими обертонами – Слава Пшибыльская, Карин Станек… Совершенно другой тембр, вокальный регистр. Видимо, ухо поляка по-другому настроено на эстрадную музыку. И сейчас я убеждаюсь в этом же, когда мы ездим с концертами. Певицы, которые поют низкими голосами, принимаются гораздо лучше, чем певицы, которыми поют высокими голосами. Да и репертуар, который Герман исполняла на протяжении всей своей жизни, до катастрофы и после аварии, – это песни, которые тоже не вписывались в моду того времени. Красивая лирика с красивыми текстами, без танцев, а время было такое, когда были популярны «Червоны гитары», и другие ее коллеги по сцене пели совсем другие песни – более шлягерные и ритмичные. У Анны Герман в Польше шлягеров практически нет. Есть имя, но при том, что записано около 250 песен, знают их мало.

Как думаете, почему в России любят одних известных поляков – Анну Герман, Барбару Брыльску и других, – а в Польше – совсем других?

Сложно сказать, мы же всегда выбираем сердцем. Поэтому роли Брыльской, пение Герман – все это близко русскому сердцу. Может быть, потому что они понимали русскую душу. Мне кажется, это духовная взаимосвязь. Понятно, что если бы эти люди не внесли в русскую культуру некий вклад, то они не были бы здесь так любимы. Если бы Герман не пела по-русски, она была бы известна очень узкому кругу советского слушателя.

Вы часто бываете в Польше и у Вас наверняка много польских друзей. Какие традиционные польские черты присутствуют в Анне Герман?

В прошлом году вышел новый диск Анны Герман под названием «Moja Ojczyzna». Это не переиздание старого материала, а записи, которые в массе своей не издавались вообще. Весь диск пронизан от первой до последней песни любовью к Польше, к родине, к народу. И такая подборка совершенно уникальна. Этот патриотизм основан на большой любви. Это слышно во всех двадцати песнях, которые никто никогда не слышал. И когда поляки в ноябре прошлого года начали слушать этот диск, они не поверили, что Герман это пела. Они знали «Танцующие Эвридики», «Człowieczy los», и больше ничего. И вдруг они услышали песни, которые пробуждают национальное самосознание – и не трибунным способом. Через эти песни ты, даже не будучи поляком, начинаешь любить Польшу, потому что понимаешь, насколько человек может любить эту страну. В этом ее отличительная черта – она умела любить по-настоящему свою родину, хоть Польша и не была ее кровной родиной, но она всегда говорила, что «Варшава – это мое место на земле» и что здесь она нашла своих слушателей, встретила своё личное счастье. Она говорила, что, где бы она ни была и как бы хорошо ни было в гостях, ее всегда тянет под это «серое варшавское небо».

Расскажите эпизод из ее жизни, который Вас особенно впечатлил.

Эпизодов слишком много. Но что касается моих поисков, удивительным было попадание в места ее детства. Везде было написано, что Анна Герман родилась в СССР в Узбекистане. Посмотрев на карту, я понял, что этот город так далеко, что я никогда туда не попаду. Прошли годы, и я получил такую возможность. Побывал во всех местах, где проживала Анна Герман на протяжении первых десяти лет своей жизни. И в этих местах люди мне так помогали, обращались в архивы, это – удивительное соприкосновение с ее судьбой. Когда ты, например, приезжаешь в далекую киргизскую деревню, которая уже давно не называется так, как при жизни Герман, и в подвале школы среди школьного инвентаря находишь свертки с газетами 1943 года, со сводками военного времени, в которые завернуты школьные дневники Анны Герман – оценки, посещаемость, школьный журнал, который вела ее мама, потому что она тоже работала в этой школе. В феврале этого года я попал в Ургенч, в тот город, где она родилась. Там тоже есть поклонники ее творчества, но мы были первые, кто нашёл там акт о ее рождении.

Вы продолжаете поиски?

Да. Скоро появится новая книга, она будет издана при поддержке польского посольства в Узбекистане под названием «Средняя Азия – родина Анны Герман». Это наши поиски, связанные с ее детством, – откуда произошла ее семья, как был расстрелян отец, как сложилась судьба ее родственников, воспоминания матери, друзей, соседей, очевидцев ее гастролей в Средней Азии. Это труд не только об Анне Герман, но и о судьбах сотен поляков и немцев, которые в те страшные годы оказались в тех краях.

В вашей жизни наверняка в ходе исследования появились близкие люди, друзья, которые также в нем участвовали?

Практически все в моей жизни всегда начиналось с Анны Герман. Все мои близкие друзья связаны с ней – в Польше и в России. Стоит также помнить, что я был знаком с ее матерью. Это удивительный человек. Она дожила до 98 лет, и я застал тот период ее жизни, когда она была в здравой памяти и много мне рассказывала. К сожалению, на тот момент я не собирался ничего писать. И если бы я тогда общался с ней как исследователь, то взял бы больше информации. А может быть, это и к лучшему – достаточно того, что она сама рассказала. Для меня она написала на русском языке: «Всю жизнь, сколько Вам отмерено, сохраняйте память о моей дочери». Этим я и занимаюсь. Второе значимое знакомство – это самая близкая подруга Анны Герман в Москве Анна Качалина, которая дружила с ней на протяжении 18 лет. Это был мой близкий человек, с которым я дружил 13 лет. Весь ее домашний архив, который она собрала, – больше 100 писем от Анны Герман, личные документы, фотографии, записи – был передан мне ещё при ее жизни.

В Польше я общался с очень многими музыкантами, которые работали с Анной Герман, ездили с ней на гастроли в СССР, с ними были очень тёплые встречи. В основной массе не было в Польше человека, который бы сказал, что не хочет рассказывать об Анне Герман. Был удивительный случай: в какой-то публикации 70-х годов я нашёл фамилию автора фотографий Анны Герман, нашел его в интернете и написал письмо, указав свой домашний адрес, и попросил найти эти фотографии. Через месяц открываю почтовый ящик и вижу большой толщины конверт, в нем лежали около 130 профессиональных фотослайдов – оригиналов – цветных и черно-белых снимков Анны Герман 73-74 годов. Это был колоссальный подарок, ведь иногда тяжело достать даже одну фотографию. Оказалось, что он полез на антресоль за ботинками, и обнаружил эти снимки. Сама Анна не видела этих снимков. Премьера этих фотографий состоялась спустя сорок лет после того, как они были сделаны.

Были ли отзывы польских читателей о ваших книгах?

Я привозил много книг в Польшу. Люди, которые учились в советское время, знают русский язык. Те, кто знал Анну Герман, во Вроцлаве, Легнице, Зеленой Гуре, в Варшаве, сказали, что с удовольствием прочитали книги на русском и высказали пожелание перевести книги на польский. Языковой барьер все же есть – это касается молодежи, а интерес к Анне Герман сейчас высокий. Например, в июне 2017 и 2018 были большие концертные туры по Польше, мы дали около тридцати концертов, посвящённых Анне Герман, приём публики был везде потрясающий. Мы старались исполнять и неизвестные песни, и публика каждый раз удивлялась – неужели все это пела Анна Герман? Завершали концерты песней, о которой в исполнении Герман никто не слышал, – «Nieśmiertelna póki my żyjemy». Это песня о Польше. Публика вставала на этой песне. Они не верили, что это пела Герман, думая, что это певица двух-трех песен. Через концерты и творческие встречи люди гораздо больше узнают о ней. В этом году в Польше у нас были концерты в костеле после мессы. И когда звучала песня «Człowieczy los», люди слушали ее со слезами на глазах. Это их жизнь, это их судьба, музыка, которая их сопровождала. Даже если они не знают этих песен, они знают Анну Герман.

Какие у Вас ожидания от грядущего в ноябре фестиваля Анны Герман в Варшаве?

С удовольствием буду ведущим фестиваля. Уже не первый раз я готовлю сценарий концерта, рассказываю историю песни перед ее исполнением. В прошлом году смех у польского зрителя вызвала история о песне «Как цвели сады», о том, что композитор Владимир Шаинский, который написал эту песню в конце семидесятых годов, получал столько авторского гонорара, что мог каждый месяц покупать себе восемь-десять автомобилей. А например, когда я рассказываю, сколько пластинок Анны Герман издано в СССР – еще и несколькими миллионами тиражей, – то поляки очень удивляются, для них это заоблачные цифры.

Как в России на концертах встречают песни на польском языке?

Никакого антагонизма к польской культуре и польской песне у русского зрителя нет. Мы не боимся петь по-польски, наоборот, здесь радуются, если слышат то, чего раньше не слышали на польском. В Польше ситуация на этот счёт двоякая. Например, мы приезжаем с концертом памяти Анны Герман, и официальные структуры, которые нас принимают, просят изначально поменьше петь на русском. Но заканчивается концерт, и мы получаем десятки жалоб от зрителей, которые спрашивают, почему мы не спели на русском языке, ведь на польском они и так там все слышали. Именно поэтому в сентябре второй раз пройдет фестиваль русско-польского романса. Это тоже одна из ступеней диалога и согласия между нашими странами и культурами. Мы – одна славянская культура, как бы нас ни разделяли. Что тут говорить, если мы выходим на сцену в Польше, и публика радуется русским песням? А здесь публика радуется польским песням.

Собственно, саму Анну Герман называли послом советской песни в Польше и послом польской песни в СССР. Мне очень понравилось выражение мужа Анны. Я его спросил: «На творческих встречах меня всегда спрашивают – где же все-таки больше Анну Герман любили – в России или Польше?» И он ответил, что «любили ее одинаково и в Польше, и в России, просто Россия – сама по себе больше».

Фото предоставлены Иваном Ильичевым.